Неавтомобильные путешествия
Северная Осетия-Алания – самый самобытный Кавказский регион из тех, где мне посчастливилось побывать. Край с богатой историей, насчитывающей несколько тысяч лет, уникальной древней религией, укутанный сотней таинственных легенд и преданий.
Моя семья узнала об этой поездке только, когда я была уже там. Ох, и выслушала причитаний, переживаний и даже упреков в том, что так опрометчиво отправилась в опасный регион. А я совершенно не понимала о чем они все говорят. Ну Осетия, я не первый раз на Кавказе, знаю, что там нет ничего страшного или опасного, никто меня не украдет, не увезет в аул, риск пострадать точно такой же, как при вечерней прогулке в родном Купчино.
Уже вернувшись домой я прочитала хроники почти двадцатилетней давности про Осетино-Ингушский конфликт, поняла что имели в виду родственники, но все равно не стала принимать близко к сердцу события, которые происходили так давно, зачем бояться сейчас их отголосков?
Во Владикавказ я летела тайно, сюрпризом для подруги. Я много раз представляла как она удивится и не поверит в реальность моего эффектного появления в аэропорту. Но я сама же все испортила, опоздав на самолет, просто заработавшись в зале ожидания и прослушав объявление посадки на свой самолет. Только когда объявили о завершении посадки, я подлетела к стойке, девушка сочувственно на меня посмотрела, но огорчила, что ничем помочь не может. Они несколько раз вызывали меня по громкой связи, но так и не дождались.
Самолет улетает, я расстраиваюсь, еду домой, зарекаюсь когда-либо брать с собой ноутбук, но следующим рейсом все-же вылетаю в Беслан.
Первым делом мы отправились к родовой башне Курта и Тага, которая является жемчужиной Куртатинсокого ущелья. По легенде башню построили два брата Курта и Тага, которых почитают как основателей Куртатинского и Тагаурского сообществ. К этим братьям возводят свою генеалогию более 100 фамилий Северной Осетии.
Те времена были непростые – постоянные набеги враждебных соседей, разбойники, которые кочевали по ущельям в поисках легкой добычи. Поэтому башня была защищена сразу с трех сторон.
Башня находилась на пересечении трех ущелий, поэтому ее защитники должны были отражать нападения с разных сторон, защищая ущелье. Здесь находились и таможенные ворота. Стены башни прорезаны бойницами, которые предназначались для стрельбы из лука и другого оружия.
С башни открываются удивительные пейзажи с завораживающей красотой.
На первый взгляд, эти постройки выглядят как небольшая деревня: невысокие каменные дома с красивыми резными крышами украшают горный склон и выглядят умиротворяюще. Но когда подходишь ближе, понимаешь, что это склепы и в каждую можно заглянуть и увидеть лежащие внутри скелеты. Это некрополь, его иногда еще называют “городом мертвых” в селе Даргавс Северной Осетии.
Некрополь построили примерно 600 лет назад, самые древние мумии здесь уложены в ладьи с веслами. Жители этой земли верили, что попасть в загробный мир можно только переплыв реку забвения.
Рассказывают, что во времена чумы и холеры целые семьи, чтобы не заразить других, уходили в эти склепы умирать.
Осетины очень серьезно относятся к предкам и смерти. Самые суровые клятвы давались на могилах предков, а осквернение могилы можно было смыть лишь кровью.
Про город мертвых в Даргавсе ходит много легенд, которые предостерегают людей сюда не ходить.
Мы выехали на снежное плато. Заглушили машину, вышли и… будто провалились в другой мир. Никогда в жизни я не ощущала такой всепоглощающей тишины. Вокруг только бесконечная молчаливая заснеженная горная гряда. Звуки пропали из этого мира, их просто было некому производить – создавалось ощущение, что за много километров вокруг нет ни единого человека.
Снег скрипит под ногами. Теплая куртка шуршит при ходьбе. Щелк! – затвор фотоаппарата.
Конечно, летом тишина разбавляется звуками природы – пение птиц, жужжание насекомых, стук копыт пасущихся на склоне лошадей. Но сейчас мы словно оказались на безлюдной скалистой планете, оторванные ото всего мира.
В марте солнце уже достаточно хорошо греет, чтобы на южных склонах растопить лед. От этого создается совершенно фантастический эффект: вот ты стоишь на панорамной площадке, от солнца снег блестит и ослепляет, заставляя щуриться. Переводишь взгляд немного левее – а там голые скалы из-за цвета напоминающие песчаные дюны.
Одна секунда и ты будто переносишься совершенно в другую локацию, в другое время года. Магия
Пообедать мы остановились прямо в селе, в доме у местных жителей. Для меня очень волнительно было, что нас пустили в святая святых – на их кухню. Женщины хозяйки накормили самым вкусным куриным супом.
Пока мы сидели у печи и согревались после долгой прогулки, пришел чей-то сын-школьник, на вид лет 9, рассказывал что они сегодня проходил. Я задумалась, какие в этих высокогорных селах школы, много ли их, сложно ли добираться до ближайшей, куда поступают выпускники и какое будущее у этих детей? Все ли они хотят покинуть родные края и уехать строить карьеру или большинству милее пейзаж и традиции, в которых они выросли? Как сложится жизнь маленьких девочек, есть ли у них выбор дальнейшей судьбы или каждая станет многодетной мамой и хранительницей очага?
Пообедав, мы вышли прогуляться по двору дома. Довольно небольшая территория заканчивается обрывом, на краю которого стоит скамейка, а на ней расположились старшие члены семьи. Дедули сидят и ведут тихую беседу, осматривая раскинувшуюся перед ними низину с уже заброшенным городом. Они рассказывают нам об историях, связанных с этим местом, о своих друзьях и детях. Кажется, будто этот неспешный рассказ может литься вечно.
Слева от них небольшая овчарня. Овцы смешно блеют и не обращают никакого внимания на нас, чужаков. Они вообще равнодушны ко всему: и к тому виду, что открывается на горы из их загона, и к исполинскому валуну, который заменяет им стену и загораживает от ветра и к покосившемуся забору из строительных паллет. Это для нас Кавказ экзотика, а для них – все в порядке вещей.
Пока мы отдыхали, наслаждаясь окружающими красотами, допеклись наши Осетинские пироги. Для меня это венец национальной кухни, божественная выпечка, жар, запах и сочный вкус которой до сих пор заставляет горестно вздыхать от того, что в Питере не найдется ничего даже отдаленно похожего на это самобытное, восхитительное блюдо.
Воспримите мой рассказ как призыв к действию: повторить легко, забыть – невозможно